Удивительна судьба шедевров. Фильм, который должен был быть уничтожен по решению суда, чудом сохранился, и лента Вильгельма Фридриха Мурнау не только стала образцовым каталогом многих киноприемов, которые будут изучаться десятилетиями, но и положила начало новому жанру в кинематографе.

Фильм снят в 1922 году, компания «Прана-филмз», находившаяся на грани банкротства, надеялась с помощью «Носферату» поправить свое положение. Продюсеру не удалось договориться с вдовой писателя Брэма Стокера об экранизации «Дракулы», и киномагнаты решили действовать на свой страх и риск. Был слегка подкорректирован сюжет, изменены имена героев, и вместо Лондона действие перенесено в Бремен.

Соперник Дракулы

Но вдова Стокера обратилась в суд с иском о незаконном использовании книги ее супруга. Денежной компенсации с «Праны» ей получить не удалось, и тогда она решает добиться хотя бы справедливости – в юридическом понимании.

Ей это удается, немецкие прокатчики уничтожают копии. Остальные копии методично отлавливались компанией, которой госпожа Стокер передала права на экранизацию «Дракулы», и также уничтожались.

Кстати, в Швеции фильм был тоже запрещен, но уже по другой причине – как чересчур страшный. Запрет официально был снят только в 1972 году.

Такова ирония судьбы – фильм, считающийся классикой кинематографии, едва не оказался уничтоженным навсегда и бесповоротно. Нарушение авторских прав – серьезный проступок, но, наверное, не бывает правил без исключений.

Действительно, фильм был для своего времени предельно новаторским. Например, главный герой вампир Носферату, он же граф Орлок, появляется на экране в общей сложности всего на девять минут.

Общая атмосфера ужаса создается «окружением, которое делает короля» – внезапным негативным изображением, тревожными кадрами мечущихся по лугу лошадей, жуткими чумными мышами, высыпающими из гроба, который везут на корабле в Бремен, пустым кораблем, прибывающим в порт, игрой теней и резкой сменой планов.

Кстати о негативе. Если смотреть внимательно, то мы увидим, что ночные деревья из черных стали белыми, а повозка и лошади остались темными. Классический пример новаторства, изучаемый во всех киношколах: Мурнау действительно снимал сцену на негатив, но лошадей и повозку он задрапировал в белые ткани.

Макс Шрек, исполнитель главной роли, стал фигурой легендарной. Существует киношное предание, что актер был не чужд вампиризму и Мурнау прекрасно знал, кого он выбирает на главную роль.

Гример, конечно, постарался на славу. Носферату как бы уже появляется в фильме в тот момент, когда наивный клерк Хаттер еще только едет в его владения. Из окна мы видим странного вида существо, невесть откуда взявшееся в Трансильвании, которое крестящиеся по православному обычаю – справа налево – старухи называют оборотнем. На вид – сущая гиена, удивительно похожая на самого Носферату.

Актеру нужно было воплотить на экране образ существа в человеческом облике, но человеком не являющегося. Шрек выработал особую моторику движений своего героя – они слишком быстрые и резкие для обычных людей, скованность жестов должна напоминать нам о том, что большую часть времени Носферату проводит в тесном гробу.

Любопытно, что классическим образом вампира стал все-таки Дракула в исполнении Белы Лугоши (фильм Тода Браунинга «Дракула» 1931 года), вампир-аристократ, а не инфернальный урод граф Орлок. Заметим попутно, что недавний мультик про уродливого великана-огра называется «Шрек» неспроста, это такой кинематографический юмор для посвященных.

Вампиры как мы

Кадр из фильма «Носферату – симфония ужаса»

Современная культура уже не довольствуется традиционной эксплуатацией вампирской темы. Она методично исследует сообщество вампиров как особую субкультуру, выясняя сложности самоидентификации ее представителей – от национальной (в том числе еврейства) до сексуальной.

Особые обертоны питание чужой кровью получило в связи с распространением СПИДа. Вспомним также набирающий обороты в последние десятилетия вал литературы об энергетическом вампиризме и способах защиты от него.

Своеобразное эхо этой моды – пышный расцвет субкультуры «готов» со своей музыкой, недешевым прикидом, литературными пристрастиями и стилем поведения.

Если рассматривать вариации на вампирские темы, мы увидим, что «новые» вампиры не такое уж абсолютное зло, как Носферату или Дракула.

Вампир становится ближе к обычным людям, у него есть душа, он не чужд простым человеческим радостям, хотя остается «чужим», особенным, не таким, как все. Так, Коппола в своем «Дракуле» режиссирует вампирические действия как эротические сцены. Эта же метафора доведена до предела в знаменитом фильме «Интервью с вампиром», но уже с размытием сексуальной ориентации героев.

Вампиры по всем параметрам попадают в маргиналы и, как следствие этого, под современные понятия о политкорректности по отношению к малым общественным группам.

То, что вампиров «на самом деле» не существует – уже не важно. Можно просто наблюдать, как политика, общая для всех маргинальных групп, работает в эстетическом поле и для сугубо виртуального сообщества.

Действительно, слишком многое оказалось стянуто в легендах о вампирах в один узел: маргинализация, криминал, эстетизация желания и грубая материальность его удовлетворения, затягивание новичков в секту «посвященных», обмен полупризрачного существования на бессмертие. Наконец, сама основа жизни – общая как для человека, так и для вампира – кровь.

В фильме «Носферату» Кнок, инфернальный риелтор, который присматривает графу Орлоку недвижимость в вольном городе Бремене, говорит Хаттеру о его предстоящем путешествии в Трансильванию: «Вы заплатите за это потом и слезами и, возможно, небольшим количеством крови».

Фильм «Носферату – симфония ужаса» породил два любопытных варианта. Вернер Херцог снял римейк этого фильма «Носферату – призрак ночи» с Клаусом Кински в главной роли, а Элиас Меридж поставил замечательную картину «Тень вампира» о съемках первого «Носферату», где роль режиссера Мурнау играет Джон Малкович.

Этот фильм эксплуатирует легенду о том, что Мурнау пригласил на роль не Макса Шрека, а настоящего вампира. Разумеется, во время съемок нужно было подпитаться кровушкой, и режиссер долго выбирает, кого из съемочной команды отдать ему на ужин: сценариста, пожалуй, ведь менять сюжет уже не придется. Действительно, режиссеры безжалостны, когда речь идет о создании их фильмов…

Кстати, самая первая экранизация «Дракулы» была сделана в СССР в 1920 году. К сожалению, эта копия не сохранилась.